Афганистан болит в моей душе,
И все, кого я встретил и не встретил,
Пусть будут долго жить на этом свете,
Как тишина на дальнем рубеже…
Михаил Муромов
«Родина гордится вами! Родина благодарит вас! Родина рассчитывает на вас!» – такими высокими фразами Советский Союз встречал возвращавшихся из Афгана солдат. Хотя пройдет совсем немного времени, и страна в лице чиновников разных рангов начнет открещиваться от тех, на кого так рассчитывала. «Я вас туда не посылал!» – нередко приходилось слышать афганцам, желающим получить положенную по закону жилплощадь или материальную помощь. Тогда в разных городах Украины начали появляться общественные организации, призванные защищать права воинов-интернационалистов. В их числе оказалась и основанная в 1991 году Донецкая областная организация Украины Союз ветеранов войны в Афганистане в городе Красноармейске, которую сегодня возглавляет Владимир Бочаров. Накануне Дня вывода советских войск из Афганистана мы попросили Владимира Ивановича рассказать его собственную историю.
– Владимир Иванович, как Вы попали в Афганистан? Был ли у Вас выбор?
– Да какой там выбор! Меня в числе других восемнадцати офицеров пригласили на беседу. Потом мы прошли медкомиссию. Из восемнадцати только трое оказались годными для службы в тропических условиях. В итоге я остался один. Сперва меня отправили в Донецк, потом – в Москву, а в сентябре 1982 года я оказался в Ташкенте. Там в течение двадцати дней нас тренировали, и мы, наконец, начали понимать, что едем воевать…
В Афганистане, сейчас об этом уже можно говорить, я служил в спецподразделении «Кобальт», которое занималось агентурной разведкой. У нас были свои помощники среди афганцев, предоставлявшие информацию о том, где чей кишлак, сколько человек в банде, какое вооружение имеется.
Собранные данные мы отправляли в Кабул: сначала из Герата, где я служил первый год, а потом из Чарикара – раз в месяц ездил туда лично. Из столицы шифровкой получали «разрешение на проведение военной операции по уничтожению бандформирования» и реализовывали приказ: перекрывали тропы, уничтожали банды.
– Почему афганцы с вами сотрудничали – поддерживали социалистические идеи?
– Все азиаты испокон веков очень любили деньги. За деньги они продавали все. Да и суммы, которые платили за информацию, были немалые. Если обычный рабочий получал 1,52 тысячи афганей, то мы выплачивали до 34 тысяч сразу за хорошее сообщение.
У нас было два БТРа. На них мы и ездили на встречи с людьми, нашими помощниками. Как правило, встречались в укромных местах: то на рынке, то в чайхане. Примерно 20 процентов суммы агент получал сразу, писал расписочку или пальчик ставил, если писать не умел. А когда данные подтверждались, мы говорили «спасибо» и отдавали денежку.
Это у нас идея была, чтобы Афганистан был социалистической страной – чтобы обезопасить южные рубежи Родины.
– На тот момент Афганистан представлял серьезную угрозу?
– Еще в 1922 году Ленин заключил с Афганистаном договор о дружбе и сотрудничестве. Это была дружественная нам страна, там находились наши военные советники.
За годы сотрудничества советские специалисты построили в Афганистане дороги: Термез – Кабул с одной стороны, и от Кушки до Кабула – с другой, электростанции, перевал Саланг длиной в пять или шесть тысяч километров, трубопроводы прокладывали. В Кабуле был возведен микрорайон из панельных многоэтажек, который так и назывался – Советский. Завод работал, на котором трудилось до двух тысяч советских специалистов. Техникум был, где наши педагоги преподавали.
А после апрельской революции в 1978 году началась неразбериха. К власти пришел Тараки, потом Амин. А когда свергли последнего, советское правительство поддержало Бабрака Кармаля, который и возглавил Демократическую Республику Афганистан. И вот тогда в Афгане началась гражданская война.
– Тогда Вы впервые попали в Азию? Какое впечатление она на Вас произвела?
– Да, прежде я никогда не бывал в Азии, хотя по Советскому Союзу поездил – в командировки часто отправляли. Уже в Ташкенте, когда выходили на стрельбища, на полигон, удивил быт местного населения – куча детей, ишаков, везде дувалы (глинобитные заборы – ред.). Но это еще ничего по сравнению с Афганистаном, где вообще царил феодальный строй.
Женщины прав не имели: жену можно было покупать, продавать – у каждого афганца было от одной до трех-четырех. Лица у всех закрыты паранджой. Ну, и конечно, куча детей в каждой семье.
Как-то я наблюдал такую картину: идет мужчина-афганец, на ремешке ведет ишака, на котором сидит женщина в парандже. А за ишаком гуськом человек девять-десять детей.
В Афганистане было развито земледелие, разводили быков. Промышленности как таковой не было, только в Герате работал построенный чехами хлопкопрядильный комбинат. Но война все разрушила. Каждый выживал, как мог.
Кстати, там я узнал, что такое бизнес. Границы, я так понял, не охранялись. Афганцы кругом ездили, и их никто не останавливал. Они скупали все: от шариковых ручек до автомобилей. Не было такого товара, который нельзя было бы найти на рынке. В этой нищенствующей стране я впервые увидел джинсы всевозможных марок.
– В каких условиях жили советские солдаты?
– Первое время, когда в 1972 году я служил в Герате, солдаты жили в палатках. Грелись буржуйками то ли на дровах, то ли на солярке. Второй год я провел в Чирикаре. Там уже обустроили дощатые бараки – мы называли их модулями – человек на пятьдесят-сто.
Часто солдаты болели гепатитом: попьют из какого-то колодца воды – и все.
Нам было легче. У меня в подчинении находились офицеры: от майора и выше. Мы сами питались, сами себе стирали, сами убирали. В пятницу был выходной, остальные дни – рабочие.
– Владимир Иванович, правду говорят, что боевые действия в Афгане и войной-то назвать сложно? Как-то все не по правилам ведения боя…
– Мы, в принципе, и не участвовали в войне. Я за два года службы раз восемь-десять в операции ходил. Получили данные: идет из Пакистана караван, везет оружие, боеприпасы, будет проходить там-то и там-то. Нам нужно было его перехватить. Проводили зачистки кишлаков, где находились бандформирования. И ребята наши гибли в основном тогда, когда их колонна под обстрел попадала или когда душманы в кишлаке мины ставили.
Только раз мне пришлось столкнуться с душманами лицом к лицу. Нас было человек семь, и мы отправились в местный дукан – на их языке «лавка, магазинчик». БТРы поставили, а там улица, узкий проулочек, нельзя повернуть. И смотрим, прямо перед нами человек семь-восемь душманов на расстоянии метров пяти. У одного из них пулемет висит ручной – у меня автомат. И мы друг на друга смотрим. У душмана глаза квадратные – у меня тоже. А сзади ребятам не видно, что происходит, и они начинают спрашивать: «Ты что, командир, остановился?» Я молчу. А потом тихо-тихо назад. И душманы назад. Я этот эпизод еще часто в мыслях прокручивал…
– Уже сегодня афганскую войну часто называют бессмысленной. Вас это задевает?
– А почему же те, кто так говорит, тогда молчали? Кстати, если разобраться – Советский Союз после Великой Отечественной не участвовал ни в одной войне. Не то что американцы: во Вьетнаме двадцать с лишним лет воевали, в Корее бои вели. И вот сейчас разбомбили Ирак, Югославию разделили.
А наши офицеры были необстрелянные, многое знали только в теории. И Афганистан это показал.
А вообще, войны все бессмысленные, начиная со времен Древнего мира. Немцы со смыслом к нам шли? Ну да, захватить хотели. А мы Афганистан не захватывали. Мы просто поддерживали режим Бабрака. Не стреляли бы душманы – не стреляли бы и наши солдаты. Сколько Советский Союз там понастроил школ, клубов, больниц! Я сам в Шинданде наблюдал, как военные врачи оказывали помощь местному населению.
– Трудно ли было возвращаться на родину?
– Мы когда в Афганистане были, Брежнев умер, Андропов пришел – офицеры в отпуск ездили, рассказывали. Я тогда думал: «Ну, наведут хоть порядок». А когда вернулся, сорок пять дней в отпуске отбыл, потом вышел на работу и понял, что ничего не изменилось. Самое интересное – там, в Афгане, идет война, а тут никто о ней и о нас ничего толком не знает.
– У Вас как у участника боевых действий появились льготы?
– В принципе, они существуют и сейчас. Закон Украины «О статусе ветеранов войны, гарантиях социальной защиты» от 31 марта 2005 года относится и к ветеранам Афгана. В нем оговаривается и бесплатный проезд в общественном транспорте, и бесплатные лекарства по рецепту, обеспечение санитарно-курортными путевками, скидки на оплату коммунальных услуг, квартира вне очереди. И что интересно, каждый год к 9 Мая нам полагаются материальные выплаты в размере пяти минимальных пенсий.
Что-то из этого выполняется, что-то нет. Льготы на квартплату и другие коммунальные услуги действуют. Лекарства бесплатные бывают не всегда. В автобусах платить заставляют. Путевки есть: в свое время было построено много госпиталей для участников Великой Отечественной войны, теперь их все меньше, и мы их замещаем.
А в 2011 году нас хотели лишить и тех льгот, что остались. Может, помните массовые протесты перед зданием Верховной Рады – члены нашей организации там тоже были. Тогда закон, о котором я говорил, хотели отменить. Но, видя реакцию людей, делать этого не стали.
– А новый закон «О гарантиях государства относительно выполнения судебных решений», вступивший в силу с 1 января 2013 года, прав афганцев не ущемляет?
– Да нет. Еще до принятия этого закона многие подавали иски в суд на государство за нарушения в части выплаты материальной компенсации – к 9 Мая вместо положенных пяти тысяч гривень мы получали по пятьсот. Были приняты судебные решения в нашу пользу, но до сих пор приходят только отписки о том, что на их выполнение в бюджете денег нет.
– Владимир Иванович, что лично для Вас значит дата 15 февраля?
– Как в песне: праздник со слезами на глазах. Это о Дне Победы поется, но у нас то же самое – и памятный день, и трагедия. Это надо было только пережить. И мы это пережили.
Беседовала Анна МОЛЧАНОВА, «Орбита плюс»