От разрисовщика безделушек до одного из самых талантливых иконописцев Донбасса – такой путь проделал 52-летний житель Краматорска Виктор Павлов, уроженец Гусь-Хрустального (Владимирская область, РФ). Три недели назад вместе со своими учениками (всего – 12 человек) церковный художник начал работу над росписью Храма Спаса Нерукотворного в Горловке.
«Когда во времена Союза я учился во владимирском художественном училище, там собрали экспериментальную группу, которая изучала народные промыслы. Мы, в частности, расписывали шкатулки, деревянные ложки. Также писали иконы. Время тогда было непростое и в училище не знали, как правильно назвать нашу специализацию. В итоге мы получили корочки «Разрисовщик сувениров»», – вспоминает свой путь Виктор Павлов.
По его словам, с тех пор он не переставал заниматься иконописью, но на жизнь зарабатывал другим – получил экономическое образование, руководил крупной пищевой фабрикой, а затем Домом культуры. С возрождением православия и строительством новых храмов в середине 90-х Павлов вернулся к своему призванию.
Вместе со своими учениками иконописец оживил 10 храмов. Среди них, в частности, Свято-Игнатьевский в Донецке (на территории ДМЗ) и даже два православных храма в Польше (один из них – Святодуховский храм в городе Белосток).
Над своим очередным монументальным шедевром в Горловке иконописец и его команда будут трудиться в течение года. На свежевыбеленных стенах общей площадью около 1 тыс. м. кв. линия за линией оживут сюжеты из жития Христа – его рождение, сотворенные чудеса, снятие с Креста и др. Художники уже почти месяц расписывают пространство вокруг алтаря, затем перейдут к купольной части, правому и левому пределам. Во сколько обойдется роспись храма с использованием позолоты, иконописцы богобоязненно утаивают. «Думаю, что некорректно называть какие-либо суммы. Работа ведется на пожертвования меценатов и обычных прихожан. Нужно сказать им всем спасибо!», – говорит Виктор Павлов.
Несмотря на то, что в Украине сейчас нет иконописных школ, научиться многовековому мастерству можно в мастерских, которые есть во многих городах. Правда, современный Рублев выйдет далеко не из кажого художника. «Для того, чтобы человек мог водить автомобиль, он обязательно должен получить права и осмыслить принцип вождения. Если художник не знаком с Евангелием, то он не сможет воспроизвести на стенах храма всех нюансов. Неправославному или неверующему человеку, расписывающему православный храм, Господь не раскроет всех секретов. Мнение о том, что икону может написать любой талантливый художник, обманчиво», – уверен Виктор Павлов.
В своем богоугодном деле современные Рублевы пользуются достижениями современной химии. Они используют белила немецкого производства с различными цветостойкими добавками. При соблюдении определенных технологий стены, расписанные такими материалами, могут простоять без реставрации до двухсот лет.
«Мы добавляем акрилат. Он лучше тем, что не создает панциря, пленку на стене. Храм постоянно меняет температуру, например, когда сюда приходят несколько сотен человек и зажигают свечи. От этого возникает конденсат, капли, которые разрушают стены. Акрилат позволяет стенам, как говорится, «дышать». Акрилат – эластичен. Даже если в стене микротрещины, он имеет свойство тянуться. Мы пишем прозрачными красками, тонкими слоями, что при соблюдении определенных температурных условий позволяет росписи долго сохраняться», – поделился технологичными секретами высокого искусства Виктор Павлов.
«Главное отличие стародавних иконописцев от современных не то, какими мы пользуемся материалами и не то, что я черпаю много информации из Интернета, – говорит Виктор Павлов. – В древние времена иконописцами были в основном люди монастырские. Тот же великий Рублев был монахом. Сейчас же иконописью занимаются в большей мере люди мирские. Хотя есть и исключения, например, – архимандрит Зенон. Он расписал много храмов не только в России, СНГ, но и за рубежом. Считаю, что для современных мастеров архимандрит Зенон – настоящий авторитет».
Виктор Павлов признает, что вряд ли связал бы свою жизнь с иконописью без знакомства с работами Рублева. «Еще пацаном я с друзьями бегал по суздальским разрушенным храмам. Они пустовали – никаких богослужений. Во многих не было окон и дверей, гулял ветер. Но я видел росписи, в которых участвовал Рублев. Они наполняли эти храмы смыслом, душой и очень меня впечатлили», – вспоминает он.