Азовское море осталось без самых ценных видов рыб. По данным Госэкоинспекции, за последние десять лет в 3 раза уменьшился вылов судака, в 4 — камбалы-калкана, а численность осетровых стала почти нулевой. В ничтожном количестве осталось тарани, леща, рыбца и чехони.
«Если в начале 90-х в Азовском море насчитывалось 17 видов промысловых рыб, то теперь ловят в основном бычка, хамсу, тюльку и пеленгас», — пояснил “Сегодня” председатель Ленинского отделения ассоциации «Экология и мир» Евгений Сталинградский.
Впрочем, все что осталось — пропадать не собирается и хорошо размножается. «По сравнению с прошлым годом заметно выросла популяция сельди, хамсы и бычка, — заявила ведущий ихтиолог Мариупольского теротдела «Азовгосрыбохраны» Светлана Чекменева, — Например, промысловый запас бычка на 2012 год оценен экспертами в 34 тысячи тонн, что в 2 раза больше, чем в этом году».
Особенно большими остаются запасы хамсы. «Уже третий год подряд для хамсы очень высокая кормовая база — много зоопланктона, который размножается благодаря теплым зимам, — пояснил “Сегодня” завотделом азово-черноморских и океанических морских живых ресурсов керченского Института ЮгНИРО Владислав Шляхов. Специалист рассказал, почему стало меньше пеленгаса: «Ухудшились условия размножения, и браконьеры массово «охотятся» именно на эту рыбу».
По единодушному мнению спецов, браконьерство — один из главный бичей рыбных запасов. Того же пеленгаса незаконным способом добывают в стране в четыре раза больше, чем ловят официально. «К тому же браконьеры на пеленгаса ставят сети, в которые попадает молодняк осетровых и судака», — сетует Владислав Шляхов.
А Евгений Сталинградский говорит, что необходим комплекс мер. «Нужно запретить застройку прибрежной полосы, чтобы бытовая химия через канализацию не шла в воду. Во-вторых, уменьшить выбросы промпредприятий. Третье — ввести запрет на всякую ловлю, кроме удочковой и ставниковой, и, наконец, нужно решить вопрос с газовыми и нефтебурами — в море начинается разработка углеводородов, что чревато экологическими проблемами», — считает он.
Татьяна Дубовая, “Сегодня”