Диагноз «хроническая почечная недостаточность» в Украине равносилен приговору. Аппаратов для гемодиализа не хватает, а пересаживать почки некому.
У врача-отоларинголога Валерия Колесника почечная недостаточность. 12 лет он ждал очереди, чтобы попасть на гемодиализ по месту прописки в Полтаве. Сейчас Валерий находится в Институте им. Шалимова в Киеве. 13 октября ему удалили обе неработающие почки, а на следующий день его хирурга забрали в следственный изолятор: в начале октября стражи порядка арестовали трёх хирургов этого института, обвинив их в торговле органами.
«Пока я не получу почку, буду прикованным к аппарату для гемодиализа», – говорит пациент.
В каком‑то смысле ему повезло: многие до этой процедуры просто не доживают. Почти 10% населения Украины страдает от хронической болезни почек. И только 10–15% из них получают жизненно необходимую терапию. Гемодиализ – метод очищения крови, благодаря которому замещаются функции неработающих почек. Его проводят в специальных центрах трижды в неделю, длится процедура от 3 до 5 часов и должна оплачиваться государством – стоимость одного диализа колеблется от 1000 до 1500 грн. Правда, время от времени у государства заканчиваются деньги. Как, например, это случилось 10 месяцев назад в Черкассах. В результате 74 пациента гемодиализного центра «Фризениус» могут остаться без медицинской помощи.
Сергей Билан из Черкасс на гемодиализе уже пять лет. «Мы бы сделали пересадку, но мужу необходимо поменять два клапана сердца, а это серьёзное противопоказание», – рассказывает “Фокусу” Оксана, жена Сергея. В прошлом году в Черкассах по договорённости местной администрации и немецкой стороны был открыт пилотный гемодиализный центр «Фризениус». Сергей Билан вместе с другими больными стал на учёт в новом центре. «Ситуация была патовая: врачи в областной больнице прекрасные, но они не справлялись с наплывом пациентов. Людей «качали» на аппаратах меньше положенного времени, чтобы пропустить через «искусственную почку» больше больных», – вспоминает он.
По данным Национального реестра больных с хронической болезнью почек, в 2009 году их смертность в Черкасской области выросла до 18,7%, тогда как в немецкой клинике этот показатель составляет всего 2,5%.
Недавно пациенты «Фризениуса» узнали, что государство уже 10 месяцев не перечисляет деньги для оплаты этой процедуры. Оксана – одна из тех, кто подписал открытое обращение к премьер-министру, президенту и министру здравоохранения по этому поводу. Конфликт случился, когда вдруг выяснилось, что стоимость диализа в областной больнице почти на 400 грн. меньше той, которую предложила немецкая клиника.
Вопрос стоимости диализа принципиальный. Ведь люди с хронической болезнью почек попадают под статью государственного финансирования, как и больные ВИЧ. Кому платить деньги из бюджета – областной больнице или немецкому центру – не важно, но только в случае, если это одна и та же сумма.
Валерий Черняк, главврач Черкасской областной больницы, говорит: если немецкая клиника не согласится на предложенную больницей цену, он готов забрать больных обратно. «Тем более что мест уже хватает, на днях открылся наш филиал в Умани ещё на 30 пациентов, – говорит он. – Немцы хотят 1395 грн. за один диализ, а мы из своего бюджета готовы заплатить только 938».
В клинике «Фрезениус» недоумевают: ещё год назад областная больница перечисляла заявленную немцами сумму, а теперь спохватилась, что это дорого.
– Мы под своей ценой подписались, а вот областная больница свои расчеты показать отказалась. Известно, что в отличии от них в нашу стоимость включены обязательные лекарства, – говорит Дмитрий Михайловский, руководитель украинских проектов Fresenius Medical Care. – С января мы лечим людей бесплатно.
К 1 декабря Кабмин расчитает единую стоимость процедуры для всей страны, и станет известна дальнейшая судьба черкасских пациентов.
Займите свою очередь
Пациент Института Шалимова Валерий Колесник отслеживает ситуацию с диализом в мире. «В Белоруссии сейчас происходит настоящая революция в почечных делах. А в Украине пациенты шутят: если диализное место освобождается – значит, кто‑то умер, – говорит Колесник. – Те, кому посчастливилось попасть на диализ, вынуждены переезжать в другие города, поближе к аппаратам искусственной почки».
Согласно официальным данным Минздрава, гемодиализом в Украине обеспечено всего 10–15% нуждающихся. Лучше всего с этим обстоит дело в Ивано-Франковской области – там работает 7 государственных центров гемодиализа, а в Луганской области всего один.
«Человек с хронической болезнью почек может прожить 20 лет. Из них 5–6 лет на так называемом перитонеальном диализе, который пациенты могут делать даже дома, ещё 5–6 лет гемодиализа в специальной клинике, затем пересадка почки – ещё 5–6 лет жизни и, наконец, повторная трансплантация», – рассказывает Борис Шейман, главный токсиколог Минздрава.
В Украине гемодиализ стал основным лечением, попасть на пересадку удаётся немногим. Закон «О трансплантации органов и других анатомических материалов человеку» запрещает пересадку от неродственников и затрудняет пересадку от скончавшихся доноров.
Уже три года Елена из Мариуполя дважды в неделю возит 13‑летнего сына на диализ в Донецк. Она готова была отдать сыну свою почку, пока не выяснилось, что и сама больна. Теперь сын Елены стоит в очереди на пересадку в Киеве и Запорожье, семья уже подала документы в одну из клиник в Белоруссии, где за деньги разрешено неродственное донорство. «Встаём в пять утра, несколько часов отнимает дорога, ещё четыре часа ребёнок прикован к аппарату, и обратно домой».
С диализом для детей в Украине дела ещё хуже – в стране 5 центров, где лечится около 100 детей. Из них в столичном ОХМАТДЕТе – 30 человек. В новом корпусе центра у детей игровая комната, компьютерный класс, палаты с санузлами.
– Они здесь живут – их местом прописки на годы становится палата, – рассказывает Борис Шейман, главный токсиколог Минздрава и заведующий Украинским центром детской токсикологии ОХМАТДЕТа.
Отделение г-на Шеймана называется детским условно – есть здесь и совершеннолетние пациенты.
– Они выросли в моём центре, и выписать я их не могу, потому что аппараты диализа там, откуда они родом, перегружены. Прекратить процедуру – значит, обречь их на смерть, – продолжает доктор.
Чтобы открыть центры детского диализа в каждом регионе, нужны не только средства, но и больные – сейчас в каждой области официально числится 2‑3 человека, которые нуждаются в этой процедуре. Но это только официальная статистика.
– По данным Европейской ассоциации по диализу и трансплантации, в Украине сейчас 500 детей, которые нуждаются в диализе. Реально у нас лечится до 100 больных по всей Украине, значит, не выявлено ещё 400. Система выявления в регионах не работает, – говорит г-н Шейман.
По профессии он реаниматолог и неохотно шёл в нефрологию.
– В реанимации сразу видишь результат – спас или нет. А здесь годами лечишь, и всё равно о качестве жизни говорить нельзя. Люди живут в больницах и умирают без пересадок, – вздыхает врач. – Но когда американцы провели исследование и доказали, что девушки репродуктивного возраста, находящиеся на диализе, могут рожать, я заинтересовался. Стало понятно, за что бороться.
Евгения Даниленко, “Фокус”