Тундра, промывка керна на олово. В центре – техник-геолог Людмила Жовнир
Профессии, которые мы выбираем, могут рассказать о нас если не все, то очень многое. Что собой представляем, к чему стремимся, чего хотим от жизни. А в отдельных случаях даже не придется делать поправку на веяния времени. Вот, например, если бы вам кто-то признался, что мечтает стать геологом – разве бы вы не нарисовали мигом психологический портрет этого человека?
За мечтами, за туманом и за запахом тайги
Традиционно геология – пристанище людей неординарных. Во времена СССР в геологи шли те, кому претила «совковая» система ценностей с триадой квартира-машина-дача во главе. А сегодня с рюкзаками бродят люди, которые неуютно чувствуют себя в обществе потребителей. Да может ли заурядный человек мечтать об экспедициях? О том, что будет ежедневно мерить ногами километры дорог, обвесившись рюкзаками с приборами, инструментами, пробами? Стойко переносить тяготы палаточной жизни, отсутствие элементарных удобств? И все ради того, чтобы открыть тайну: узнать, что скрывается от человеческих глаз под толщей земли.
Потому-то геологи – будто отдельная каста, попасть в которую может увлеченный, свободолюбивый, самостоятельно мыслящий человек – такой же, как ее действующие члены.
Свой отпечаток характер и профессия накладывают даже на внешний вид. Каким мы представляем себе геолога? Конечно, эдакий уверенный в себе мужик в свитере, плавно переходящем в бороду. С огромным тяжелым рюкзаком за спиной и в резиновых сапогах. А на привале в его руках откуда-то появляется гитара и он поет хрипловатым голосом песни у костра, шуточные, но не смешные, и конечно, серьезные – о дорогах и о жизни.
А путь и далек, и долог
Честно говоря, традиционный образ геолога как-то больше ассоциируется с теми, кто бродил по нехоженой тайге лет тридцать, а то и больше тому назад. И, наверное, с тех пор как не стало огромной страны – исчез и былой размах. Да что уж говорить, если даже в нашем шахтерском регионе перестала существовать крупная и важная организация – Димитровская геолого-разведочная экспедиция. Честно говоря, я побаивалась, что среди жителей ближайших городов вообще не удастся отыскать представителей этой романтической профессии. Оказалось, опасения были напрасны – геологи у нас не только живут и здравствуют, но и поддерживают отношения. Причем многие как раз прошли свои университеты не в подземных шахтных выработках, а классическим путем – наматывая километры по тундре и тайге.
Владимир Петрович Гладушко уже много лет – главный геолог шахты «Краснолиманская». А после окончания Новочеркасского геолого-разведочного техникума искал медь в Казахстане и вольфрам в Бурятии. Нашел не только вольфрам, но и месторождения золота в районе БАМа. Правда, уверяет, что бородатым геологом никогда не был: в ту пору, пока работал в полевых условиях, борода отрастала совсем непредставительная. Зато очень убедительно описывает, каково это – шагать по лесу с неподъемным рюкзаком, набитым камнями и пробами земли. «Брезентовые мешки с пробами промокают, вода струйками стекает по спине прямо в сапоги, и ее надо периодически выливать. И в таком грязном и мокром виде идешь и идешь многие километры. Продуктивный маршрут геолога – до 10 километров в день. Да еще чтобы выйти на этот маршрут, нужно прошагать километров пятнадцать… Это летом. Зимой – другие задачи, с поисками не связанные. Бьют шурфы, прокладывают каналы – летом это сделать невозможно: заполняются водой. И, конечно, так называемые камеральные работы – обработка данных, составление карт, схем, чертежей».
Владимир Петрович считает, что в тайге он многому научился. Не просто вник в премудрости полевой жизни, а, скорее, получил дополнительное образование. В состав партии входили люди, которых принято называть аббревиатурой, составленной из первых букв сочетания «бывший интеллигентный человек». На буровой работали бывшие штурман дальней авиации, штурман дальнего плавания, певец, окончивший Киевскую консерваторию, и преподаватель физики. Из разговоров с отставными представителями элиты – эрудированными, интересными людьми – удавалось получить массу информации образовательного характера.
Но больше, чем бесприютных интеллигентов, профессия геолога привлекала… девушек. «В нашей группе в институте было всего пять ребят и двадцать пять девчонок. А у гидрогеологов с парнями дело обстояло и того хуже – на две группы по тридцать человек их было всего трое!» – вспоминает Владимир Петрович. И сегодня соотношение не изменилось – под руководством Владимира Гладушко трудятся четыре женщины. «Кстати, вам нужно поговорить с Людмилой Тимофеевной Жовнир – это бывший геолог шахты. Она много лет работала в составе геолого-разведочной экспедиции на Чукотке. А не так давно были изданы ее книги, которые как раз об этом периоде и рассказывают», – отрекомендовал старшую коллегу В.Гладушко.
Девчонки из геологоразведки
«Я с детства мечтала стать геологом, – мигом откликнулась на просьбу рассказать о славном геологическом прошлом Людмила Тимофеевна. – Мне эта профессия казалась такой удивительной, просто сказочной – но была недосягаемой, и я стала медсестрой. Очень много ездила. Однажды увидела ребят, которые поступали в Киевский университет на факультет геологии. Как я им завидовала! Но и моя мечта сбылась. Когда судьба забросила на Чукотку, я устроилась на работу в геолого-разведочную партию. С каким трепетом я надевала свою собственную спецовку, и сапоги, и накомарник. Я должна была сопровождать маркшейдера. Он заглядывал в нивелир и называл мне цифры, а я заносила эти данные в журнал.
Когда появилась возможность учиться, поступила в Томский геолого-разведочный техникум – не училась, а на одной ноге скакала! Окончила техникум блестяще, с отличием, – и сразу была принята геологом полевых работ. В тот же год поступила и в Магаданский политехнический институт.
Работа геолога – очень тяжелая! Не только приходится постоянно таскать на себе инвентарь, приборы, пробы, но и много считать, писать, чертить. Иногда на ногах, передвигаясь от сопки к сопке, проводили чуть ли не целые сутки. Уставала неописуемо. А в чукотском воздухе кислорода на 10 процентов меньше, чем положено. Сколько раз я думала: «Все, не могу больше, сейчас умру!» Но потом возвращалась в балок, наскоро мылась, ела, падала, как сноп, на кровать, спала 3-4 часа – и снова в дорогу, на замеры.
И все же годы, проведенные на Чукотке, – самые лучшие в моей жизни. Какая там охота, рыбалка! Весной мы в ручьях голыми руками ловили хариуса, солили и через полчаса ели сырым. А сколько там грибов, ягод! Помню, однажды во время полевых работ я нашла дикий щавель, нарвала его, а потом сварила настоящий украинский зеленый борщ».
Не обходилось и без рискованных приключений. Однажды, когда Людмила в одиночку возвращалась к себе в балок – ребята отпустили, чтобы отдохнула и приготовила поесть, – повстречалась с бурым медведем.
«Я подобрала сброшенные оленем рога и шла, внимательно высматривая пару – она всегда должна быть где-то поблизости, – вспоминает Людмила Тимофеевна.– И вдруг заметила, что мелькнула какая-то тень. Смотрю – во весь рост стоит бурый медведь. Я полностью оцепенела, ни рукой, ни ногой не могла пошевелить. И это к лучшему – упаси Бог бежать от медведя! Я опустилась на колени и начала собирать сухой мох и траву. Хорошо, что в карманах полно полезных вещей: спички, газета, зеленка, вата, нож. Я зажгла газету и начала подгребать сухую траву. Огонь – это единственное, что в такой ситуации могло остановить зверя. Костер разгорался медленно, казалось, что он никогда не станет достаточно большим. Я намотала на рога вату и подожгла. Мишка учуял дым, стал на четыре лапы и убежал в сопки, а я бросилась в обратную сторону, к балкам».
Людмила Тимофеевна прожила на Чукотке пять лет. Дети выросли, нужно было заботиться об их образовании. Семья вернулась в Донбасс, Людмила Жовнир пошла работать геологом на шахту. Дочь тоже решила пойти по стопам матери и поступила на факультет геофизики Днепропетровского горного института.
Много лет наши геологи вместе отмечают профессиональный праздник. Жители Димитрова, Красноармейска, Родинского собираются где-нибудь в кафе, и им всегда есть о чем поговорить. И обязательно найдется кто-то, кто возьмет да и притащит прямо в кафе какой-нибудь особо любопытный образчик из собственной коллекции минералов – она есть у каждого уважающего себя геолога. А еще кто-нибудь обязательно скажет вслух: «Какое это все-таки счастье, когда хобби и работа – совпадают».
Альбина ДРУЖБИНА, «Орбита»