Накануне 93-й годовщины октябрьской революции фракция коммунистов в Верховной Раде опять попыталась сделать 7 ноября праздничным днем. Однако «за» высказались всего 29 депутатов из 226 необходимых. Похоже, дате, которую парадами, концертами и застольями отмечал весь Советский Союз, теперь суждено быть красной лишь по воскресеньям. О том, как революция прокатилась по нашему краю и что ему принесла, рассказала «Донбассу» заведующая отделом истории советского периода Донецкого областного краеведческого музея Жанна Крыжная.
Под прикрытием швейного цеха
– После февральской буржуазно-демократической революции 1917 года, которая по сути была переворотом (произошла фактически лишь смена власти, но не политики, экономики и культуры государства – это станет возможным в результате октябрьской революции), временное правительство не воплотило в жизнь чаяния народа. Не ввели восьмичасовой рабочий день (люди работали по 12 часов!), не был проведен учет и контроль предприятий, не вырвали страну из империалистической войны, – рассказывает Жанна Петровна. – Трудяги роптали, что никаких перемен не ощутили. Те, однако, имели место…
В Юзовке (Донецк) был создан первый совет, в который входила довольно разношерстная команда. Прямо как теперь в некоторые политобъединения независимой Украины. В одном котле варились представители большевиков, меньшевиков, эсеров, бундовцев (еврейская организация). Заседал общий совет возле нынешнего худучилища – в «Аудитории», одном из самых вместительных залов того времени (помещалось около трех тысяч человек) в рабочем клубе, снесенном в 60-е годы.
Имея собственный взгляд на будущее страны, местные большевики вскоре отмежевались от остальных политсил и начали проводить усиленную агитационную работу по привлечению народных масс на свою сторону. А это они, пламенные ораторы, у которых имелись понятные народу идеи, – делать умели! Не то что их продолжатели дней сегодняшних…
Большевистский совет заседал в одном из домов по улице Артема. Явку законспирировали под швейную мастерскую. Впрочем, это не помогло. Меньшевистская милиция разгромила штаб оппонентов. Против большевиков развернули травлю. Их обвиняли даже в том, что они – немецкие шпионы.
А в это время их российские коллеги, видя, как выдвинутые ими требования зарываются в землю временным правительством, начали после июньского съезда формировать по всем городам и весям отряды красной гвардии – с прицелом на революционное восстание. «Мода» быстро докатилась и до Донбасса.
– Это были отряды рабочей милиции, которые охраняли промышленные объекты и патрулировали поселки, – объясняет Крыжная. – Ходили в одежде определенной формы, образец которой имеется в нашем музее: кожаная куртка, красная повязка, галифе, картуз, по возможности – наган или револьвер. Подчинялись Военно-Революционному комитету и Комитету по борьбе с контрреволюцией. Получали зарплату. Силой оружия они установили на некоторых предприятиях, к примеру, на Горловско-Щербиновском руднике, в Гришино (теперешний Красноармейск), восьмичасовой рабочий день.
«Китоперс» и сундук для голосования
В музее имеется интереснейший документ о локауте, подтверждающий, что в Донецком регионе незадолго до октября 1917-го закрыли 12 шахт, выбросив на улицы свыше 20 тысяч рабочих. Как и сегодня, хозяева предприятий говорили об экономически-вынужденных мерах, кивали на порванные связи. А сами послали депешу в Петроград с просьбой содействовать притоку в Донбасс рабочей силы. Так появилась «Китоперс» – организация, которая принялась возить в наш край дешевых трудящихся из Китая и Персии. Платили им раза в три меньше, держали в ежовых рукавицах.
– После этого недостатка в желающих примкнуть к большевикам не было, – отмечает Жанна Петровна. – Даже китайцы пошли. В донецком сквере Павших коммунаров похоронен красногвардеец Синь-Цум. Могилу уже в наше время осквернили националисты, но его фамилия до сих пор видна. На шахте «Софиевка», в районе Макеевки, в отряд красногвардейцев влился некий Ван-Юнь. Вскоре Ваня, как его прозвали на наш манер, привел за собой еще 50 соотечественников. Китайские бойцы отличались смелостью и хитростью. Часто во время жарких схваток гражданской войны кричали: «Сдаемся! У нас кончились патроны». А когда враг, расслабившись, подходил близко, обрушивали на него град пуль. Ван-Юнь погиб под Царицыным, а красногвардейцы навсегда запомнили его фразу: «Сегодня мы вам помогай, завтра вы нам помогай».
Донбасс поддержал победившую в Питере революцию и осудил действия засевшей в Киеве Центральной Рады, которая вступила в войну с большевиками.
– Советская власть, по свидетельствам старых большевиков, была установлена в нашем крае практически без боев, – продолжает Крыжная. – Лишь под Мариуполем разоружили 24-й гайдамацкий полк. Вскоре состоялись выборы в местные советы, где основная масса жителей нашего края проголосовала за большевиков. Вот этот сундук, в крышке которого пропилили щель, стал прототипом современных урн для голосования. С его помощью 93 года назад избрали Совет рабочих депутатов Чистяковского района, нынешнего Тореза.
Стрелять учились на месте цирка
Ну а потом началась война внутри Украины. Большевики взяли Харьков, где провели съезд местных, киевских и донецко-криворожских делегатов и объявили о создании Народного Секретариата.
В декабре 1917-го на Донбасс начал наступление белый донской офицер Каледин. Один из самых известных боев – за Ясиновский рудник – отображен в музее в виде диорамы. Оккупации как таковой не было. Речь о периодическом захвате белыми той или иной территории – и выбиванием их оттуда. На призыв местных большевиков о помощи откликнулись питерские, прислав сюда свои части красногвардейцев. Но и наших в последний месяц революционного года было уже немало – около 25 тысяч человек.
– В этом домике на Лагутенко, 6, устроили ревком, – показывает фото зав. отделом истории советского периода. – Здесь же была школа красногвардейцев. Они изучали винтовку, пулемет, краткий курс ВКПБ – куда же без этого… Маршировать учились в будущем сквере Павших коммунаров. А стрелять – в карьерах, где сейчас стоит цирк.
Откуда растут ноги соцжилья
В феврале 1918-го с подачи Артема Сергеева появилась Донецко-Криворожская республика. Просуществовала она всего три месяца – до прихода немцев, к которым бросилась за помощью Центральная Рада, уступившая большевикам Харьков и Киев. Далее наш край ждали оккупация, сопровождавшаяся голодом, репрессиями, мародерством, гражданская война и, наконец, в 1922-м – присоединение (уже вернувшись в лоно Украины) к СССР.
По мнению Крыжной, революция прекратила гнет и эксплуатацию рабочих, в том числе в Донбассе, где большинство из них обитали в землянках, завшивленных бараках. Был установлен восьмичасовой рабочий день, появились хорошие отпуска, право на бесплатные образование и медобслуживание.
– Практически сразу начали возводить, как теперь принято говорить, соцжилье. Приблизительно в 1924 году строится крупнейший рабочий поселок Стандарт (нынешний Ленинский район), – рассказывает работник музея. – У нищего государства не было денег, но у шахт и заводов средства имелись. Вот откуда поселковость Донбасса! Глядя на нашу революцию, Запад коренным образом изменил свое отношение к рабочим.
– Стоит ли сделать 7 ноября, как и раньше, красным днем?
– Нет! – уверена Крыжная. – Дело в том, что за годы своего правления большевики колоссально себя дискредитировали. И хоть изначально они попали в тяжелейшие условия (против них был практически весь мир, потом пришла экономическая блокада), последующие страшные деяния оправдать нельзя… Но не стоит, как делают некоторые старшеклассники, приходя на экскурсию, расписываться в ненависти к большевикам. Ведь это были наши предки, которые верили, что ведут страну к светлому будущему.
Французско-питерски-майданные параллели
Праздновать 7 ноября или нет – дело каждого. Для националистов он что красная тряпка для быка. Для коммунистов – повод пройтись по улицам городов и помитинговать. Как сообщила «Донбассу» первый секретарь Донецкого горкома КПУ, экс-депутат райсовета, горсовета, народный депутат Верховной Рады третьего созыва Любовь Федоренко, шествие в областном центре будет и завтра – от библиотеки им. Крупской, по улице Артема – к площади Ленина. С оркестром, знаменами и атрибутикой.
– Как думаете, не нивелировал ли Майдан слово «революция»? Ведь словосочетание «оранжевая революция» в нашем регионе считается чуть ли не ругательством? – поинтересовался я у Любови Петровны.
– Для нас Революция – это октябрьская, 1917-го. А та, что была на Майдане… О ней уже и не помнится. Немало моих знакомых стояло там. И первыми разочаровались, что бандиты так и не сели в тюрьмы, а новые правители только ругались между собой. Идеи выдвигались правильные. И если бы во главе страны стал человек, который думал бы не о пчелах и черепках, а о народе, всё могло пойти по-другому… В итоге в очередной раз убедились в словах, сказанных перед казнью знаменитым деятелем Великой французской революции Жоржем Жаком Дантоном: «Революция пожирает своих детей».
Андрей Кривцун, donbass.ua