О том, что в нашей системе здравоохранения произойдут большие изменения, мы сообщали уже не раз. Коснутся эти перемены и работы такого важного звена медицины, как «скорая помощь». Причем, как недавно отметил министр здравоохранения, именно со «скорой» и начнется реформирование. Вопросы о том, как сегодня работает КЛПУ «Красноармейская станция скорой помощи», каких изменений здесь ожидают и насколько они оправданны, мы адресовали главврачу медучреждения Валерию Леонидовичу Жмутскому.
– Расскажите, пожалуйста, что сегодня представляет собой станция скорой помощи?
– В составе «скорой» 158 сотрудников. Это врачи, фельдшеры, санитары, водители. Всего у нас 9 врачебных и фельдшерских бригад. Мы обслуживаем территорию Красноармейска и Красноармейского района – это свыше 1400 квадратных километров. В первом квартале наши сотрудники выезжали для оказания помощи примерно по 5 тысячам вызовов, которые поступили из города. Еще около двух тысяч раз бригады выезжали в села района, так что всего мы обслужили порядка 7 тысяч вызовов. Большая их часть, 74%, касалась так называемых внезапных заболеваний – несчастных случаев, всевозможных травм, ДТП, отравлений и так далее. Также в это количество входят, выражаясь языком медиков, случаи внезапного ухудшения состояния здоровья – к примеру, потеря сознания, острые боли в области сердца, живота, затрудненное дыхание, асфиксия, кровотечения. Кроме таких вызовов, обслуживаем и перевозки больных, которые нуждаются в оказании экстренной помощи в условиях стационара. Есть у нас и определенный процент безрезультатных вызовов – к ним мы относим выезды в случаях, не связанных с угрозой для жизни. Например, люди вызывают «скорую» при повышении давления или температуры, болях в суставах, к психбольным.
– В процессе реформирования задачи бригад скорой помощи изменятся?
– Пока, к сожалению, не могу компетентно говорить о грядущих изменениях: еще не существует соответствующих нормативных документов. В мае прошлого года был разработан проект Закона Украины «Об общегосударственной системе предоставления экстренной медицинской помощи», однако пока он не принят. Даже текст этого законопроекта невозможно найти. Недавно в Донецк приезжал министр здравоохранения, ожидалось, что всех главных врачей пригласят на коллегию и там расскажут о реформе, но коллегия не состоялась. Поэтому пока о том, что нас ждет, мы судим только из сообщений в СМИ – по отдельным репликам руководителей Минздрава.
Насколько мне известно, будет четко разграничена неотложная и экстренная помощь. Мы будем выезжать только на вызовы, которые связаны с экстренными состояниями, то есть когда человеческая жизнь находится под угрозой. А обслуживание хронических и тяжелых больных будет обязанностью «неотложки» – соответствующую службу создадут при поликлиниках.
Подчиняться «скорая помощь» будет области, финансироваться – из областного бюджета. Образуют специальные округа – по одному на 120-150 тысяч жителей. В каждом округе будет единый центр экстренной помощи, его создадут на базе одной из ныне действующих больниц, и только в этот центр будут доставляться больные в нестабильном состоянии. Работать здесь смогут исключительно специалисты, имеющие квалификацию «врач неотложных состояний». В Донецке строится и скоро будет сдан в эксплуатацию областной Центр медицины катастроф и экстренной помощи.
– Практика показывает, что под словом «оптимизация» часто подразумевается сокращение. По Вашим данным, будет ли уменьшено количество бригад?
– Сегодня у нас 9 машин и, соответственно, 9 бригад. По нормативам положена 1 бригада на каждые 10 тысяч человек городского населения и от 0,75 до 1 бригады на 10 тысяч селян. Таким образом, мы недоукомплектованы по крайней мере на 1 бригаду. Так что сокращение вряд ли нас коснется. А вот количество станций скорой помощи уменьшится: в пределах округа будет действовать одна станция, а в отдельных городах и поселках останутся только так называемые пункты временного пребывания бригад. Они будут дислоцироваться в тех населенных пунктах округа, где это целесообразно, а целесообразность зависит от удаленности от центра и нагрузки на медперсонал. К примеру, сейчас у нас есть подстанции в Гришино и Шевченко – а зачем там людей держать, если мы и так за положенное время можем туда доехать? К тому же, когда бригады разъезжаются по поселкам, нагрузка на город возрастает в два-три раза. Получается, одни сотрудники спокойно спят по ночам, другие постоянно в разъездах. За прошлую неделю, к примеру, на подстанциях скорой помощи зарегистрирован только 21 вызов – да и то почти все они касались назначений участкового врача хроническим больным – выезжали и делали уколы!
– Недавно приходилось вызывать «скорую», и я не заметила у медиков ни какого-то особенного оборудования, ни запаса препаратов. Насколько наша экстренная помощь отстала от цивилизации?
– Бензином мы обеспечены, транспорт на ходу. А что касается обеспечения оборудованием и медпрепаратами, как говорится, «що маємо – те маємо».
Мы очень нуждаемся в специальных носилках. Трое из четырех человек, составляющих врачебную бригаду, – женщины. Представьте, каково им тащить больного весом за сто кило? Нужны носилки-трансформеры. Нужны и волокуши: в «хрущевках» с обычными носилками не только на лестнице не развернешься, иногда даже внутри квартиры не пройдешь – вот и носим больных на покрывалах. А для транспортировки человека, получившего травмы, следует пользоваться специальными многофункциональными щитами, которые позволяют зафиксировать больного на ровной поверхности. Они должны быть у бригады, которая выезжает на ДТП, на всевозможные аварии, дежурит на массовых мероприятиях, перевозит тяжелых больных в облцентр – сейчас, чтоб человека не трясло в дороге, сопровождающие его руками придерживают…
Вообще же медаппаратура обновляется. За последние три года мы получили пять новых кардиографов – вовремя выполненная электрокардиограмма позволяет уточнить диагноз и не ошибиться в выборе средств помощи. Получали и дефибриллятор – его используют, чтобы «запустить» сердце после остановки. А вот дыхательные аппараты у нас старые – типа гармошек, с помощью которых медики накачивают воздух в легкие в ручном режиме. Их у нас применяют повсеместно, они удобны и просты в использовании. А дыхательная аппаратура, в которой применяется чистый кислород, требует больших финансовых затрат, связанных с требованиями безопасности. Такие аппараты имеют ограниченный ресурс, их непросто обслуживать, следуя всем требованиям – а если нормы не соблюдать, то можно даже спровоцировать взрыв. Получали мы и автомобили – «ГАЗель» и два УАЗа. Правда, безо всякого оборудования, не то что медицинского, но даже без автомобильного – ни домкрата, ни насоса…
Существует «Перечень оснащения выездной бригады скорой медицинской помощи», определенный приказом Минздрава №500. Там описано все оборудование и все препараты, которые должны быть на вооружении медиков «скорой». Однако для нас иметь все это – что-то из области фантастики. К тому же, в соответствии с другим приказом, № 33, мы даже не вольны перераспределять заложенные средства с одной статьи расходов на другую. Скажем, не можем сэкономить на запчастях и приобрести медпрепараты, иначе обвинят в нецелевом использовании бюджетных средств и привлекут к ответственности.
Средняя стоимость лекарств, которые мы расходуем на один выезд, – 1 гривня 86 копеек. Областной показатель – 3,25 грн., в отдельных городах соответствующие расходы превышают пять гривень. Мы отталкиваемся от суммы, выделенной из местного бюджета.
– Как бы Вы, врач-практик с богатым опытом работы и большим стажем, подошли к вопросу реформирования «скорой»?
– Безусловно, все вопросы, связанные с деятельностью станций скорой помощи, нужно решать на государственном уровне. Все бригады должны быть одинаково оснащены, укомплектованы медпрепаратами. Даже форма одежды не должна различаться, чтобы люди видели: это – медики экстренной помощи. У нас же из-за того, что вопросы финансирования возложены на органы местного самоуправления, в отдельных городах работа «скорой» держится чуть ли не на одном энтузиазме. Есть, конечно, станции, которые неплохо обеспечены – а есть такие, что глянешь: Боже мой, бригада батьки Махно! Если бы было все, что по приказу №500 положено – медикаменты, оборудование, аппаратура!
И, конечно, нужна единая диспетчерская. Диспетчер должен направлять к месту вызова ближайшую к нему бригаду. Скажем, мы куда ближе к Каменке Добропольского района, чем станция скорой помощи, которая обслуживает этот населенный пункт. Или наоборот: нам до Красного ехать 65 километров, а бригаде из Курахово Марьинского района – 3 км. Наверное, руководители Минздрава, которые предлагают ограничить время прибытия «скорой» 10 минутами в черте города и 20-ю – в сельской местности, как раз и предполагали оптимизировать диспетчерскую работу. Я понимаю опасения людей, связанные с реформированием медицины, однако трудно не заметить, что наша система здравоохранения давно нуждается в переменах.
– Древний мудрец говорил: «Не дай нам Бог жить в эпоху перемен» – и, наверное, не зря. Обычно со сложными ситуациями и тревогами помогает справляться юмор. Есть ли в работе «скорой» место курьезам?
– Вообще-то, на «скорой» – серьезная работа. Постоянно приходится сталкиваться с человеческими страданиями, иногда и с неблагодарностью. Но и поводов для смеха тоже достаточно. Например, госпитализировали недавно человека в бессознательном состоянии, он в палате пришел в себя, огляделся по сторонам и совершенно серьезно спрашивает: «Скажите, это морг?» Или вот оказывали помощь пьяному скутеристу, получившему множественные переломы в ДТП в районе кладбища. Инспектор ГАИ спрашивает у бригады: «Вы куда его повезете?» А пострадавший отвечает: «Не мучьте, вон кладбище, тащите сразу туда!»
А еще, знаете, на Новый год часто звонят: «Приезжайте, мне плохо!» Бригада прибывает по вызову – а ее встречает одинокий человек, которому просто не с кем встретить праздник.
Альбина ДРУЖБИНА, «Орбита»