Они говорят о войне как о чем-то обыденном, вскользь, и с видимой неохотой ворошат пожелтевшие страницы своей длинной биографии. Им даже в голову не приходит, что они – герои. Что дела их велики… Что они во сто крат сильнее и лучше нас, своих потомков. Что испытания, которые они с честью выдержали в свои семнадцать, нам и не снилось пережить…
Через Гоби и Хинган
Жителя поселка Новоэкономическое Григория Алексеевича Юрина призвали в армию, когда ему было 17. Отца забрали на войну с Германией, а его отправили на Урал, в полковую школу. Едва прошли положенные шесть месяцев, как курсантов посадили в эшелон и отправили на Восточный фронт. «Будет война с Японией, – объясняли молодежи бывалые солдаты. – Если паровоз поедет прямо, то нас отправят на Дальний Восток, если повернет направо – в Монголию». Паровоз повернул направо.
Когда достигли места назначения, состоялось событие, которое на всю жизнь запомнил Григорий Алексеевич, – принятие гвардейской присяги. Полковник, преклонив колено, читал текст, а весь полк вторил ему. Тогда еще никто из новоявленных гвардейцев не представлял себе, что их ждет. А впереди был изнурительный переход через пустыню Гоби и горы Большой Хинган.
Японское командование считало, что эти безжизненные и почти непроходимые места не нуждаются в обороне, и ожидало ударов советских войск не здесь, а на линии Владивосток – Благовещенск. И совершенно неожиданно советские войска появились в самом тылу японцев.
«Пески, пески, жара невыносимая, – вспоминает ветеран. – Воду нам сбрасывали с самолетов на парашютах, выдавали по одной фляге в день. А пить хотелось так, что я бы за раз 3-4 такие фляги выпил. Обмундирование нам выдали новое, с иголочки, но к концу перехода оно на нас разлезлось. Пустыня Гоби – небольшая, шли мы по ней дня три. Шли небыстро, со скоростью около 5 километров в час. У каждого на поясе – малая лопата, фляга и две лимонки. На спине – вещмешок, в нем котелок, ложка, НЗ и 150 патронов к карабину. А еще по очереди, то один расчет, то другой, несли разобранные минометы – кто плиту, кто ствол, кто треногу. Я ведь попал в минометную роту…»
Пустыня закончилась, но особого облегчения бойцы не почувствовали. Начались горы – голые скалы, подпирающие поднебесье. Бесконечные и непролазные. Но и их в конце концов преодолели. Свою первую медаль, такую важную для каждого солдата, Григорий Алексеевич получил после перехода Большого Хингана.
Путь перекрыла бурная горная речка. Холодная вода стремительно неслась, увлекая за собою камни. Командир отобрал людей, которые должны были обеспечить массовый переход через реку, и спросил, кто первым переплывет на ту сторону. Вызвался сержант Юрин.
С огромным трудом, полностью выбившись из сил, достиг он противоположного берега – и упал на каменистую землю, не в состоянии двигаться. А ему кричали с той стороны реки: «Чего лег, крепи веревку!» Закрепил, и через реку без опасности для жизни двинулись первые солдаты. За выполнение этого задания Григорий Алексеевич получил медаль «За отвагу».
По пути следования стали попадаться селения. Прошли Сулунь, где японцев уже разбили советские танки, и впервые в жизни закурили сигареты – японские.
Грозные бои шли у Порт-Артура. А здесь, у подножия Большого Хингана, господствовали разрозненные формирования, но и они представляли немалую опасность для войск. Японские солдаты воевали отчаянно: в плен не сдавались, дрались до последней капли крови. Сколько было принято боев, кто же теперь упомнит?! В одном из них погиб наводчик, и Григорий Алексеевич занял его место.
«Сначала пристреливались беглым огнем, потом стреляли прицельно. И мигом, чтоб не засекли, меняли место дислокации. Миномет быстро разбирается. Щелк-щелк – и вот уже разобран на три части, каждый боец подхватывает свою, и бежим на новую позицию», – объясняет ветеран.
Однажды в каком-то селении над большим домом, огороженным каменной оградой, заметили белый флаг. Несколько человек, в том числе и Григорий Алексеевич, были направлены туда. До особняка оставалось метров двести, когда по нашим солдатам открыли огонь. Большинство упали замертво на месте, а несколько солдат успели спрятаться в небольшой балочке. Григорий Алексеевич оказался среди них. Был серьезно ранен, попал в госпиталь, где лечился до самого декабря 45 года. А домой смог вернуться только к 1 Мая – добираться из далекой Манчжурии пришлось и морем, и железной дорогой с пересадками.
Но и оставив военную службу, старшина Юрин не распрощался с военной формой. Руку ему спасли, но толку от нее было мало, и инвалиду-фронтовику пришлось искать посильную работу. Устроился на динамитный склад охранником, окончил курсы инструкторов служебных собак.
«У инструктора работы не меньше, чем у учителя», – замечает Григорий Алексеевич, бросая испытывающий взгляд на жену, 38 лет отдавшую школе. Но бабушка не обижается, а наоборот, начинает нахваливать мужа: «У него очень хорошо получалось с собаками, даже награды есть». 62 года прожили супруги Юрины вместе, душа в душу. Вместе пережили самые тяжелые годы, построили дом, подняли детей.
Проработав 18 лет в военизированной охране, Григорий Алексеевич, несмотря на инвалидность, пошел трудиться на шахту.
«Я работал на «Новаторе». Когда получил первую зарплату – 270 рублей, шел домой и чуть ли не плакал от счастья. Таких денег я и не видел», – делится воспоминаниями ветеран.
Сегодня супруги Юрины окружены любовью и заботой родных и близких. Подрастают правнучки, и старшая, первоклассница Даша, успешно занимается танцами и уже соревнуется с прадедушкой в количестве медалей. А он и в свои 84 года остается полным энергии и оптимизма. Несмотря на все жизненные невзгоды. Разве может человек, который перенес 350-километровый марш-бросок через пустыню и горы, не быть жизнелюбом?
Война на два фронта
Ивану Гавриловичу Власенко скоро исполнится 84. Его китель с погонами подполковника украшают ряды медалей. Он уважаемый в городе человек и желанный гость на любом торжестве. А в далеком 43-м ему было лишь семнадцать. Вернее, шестнадцать – лишний год он себе добавил сам, когда после освобождения родного села на Днепропетровщине полевой военкомат забирал мужчин на фронт. Ушел добровольцем – и попал в самое пекло.
«Из села нас забрали 26 человек, – рассказывает Иван Гаврилович. – Вернулись только шестеро… Нас обучали по мере продвижения к фронту. А когда дошли до Мелитополя, нам, семнадцатилетним воякам, дали оружие – кому винтовку, кому автомат – и отправили в бой».
Противник выстроил на берегу реки Молочной мощный оборонительный рубеж, который прикрывал и подступы к Крыму. Гитлеровская линия обороны состояла из 2-3 полос с разветвленной системой траншей, долговременных огневых сооружений, многочисленных противотанковых и противопехотных заграждений. Центром обороны был Мелитополь. На этом участке фронта в октябре 1943-го было сосредоточено огромное количество живой силы и техники.
«Нас даже не переодевали в военную форму – как забрали из села в фуфайках, так мы в них и пошли воевать. Так многих и похоронили. Сейчас бы я испугался, а тогда все мы были герои, и в своем первом бою ни один из нас не вздрогнул», – вспоминает Иван Гаврилович.
24 октября немцы начали общее отступление, и войска Южного фронта перешли к их преследованию. 30 октября освободили Геническ и вышли к заливу Сиваш. 1 ноября, преодолев укрепления Турецкого вала, ворвались на Перекопский перешеек, а через несколько дней вышли к низовьям Днепра и захватили плацдарм на южном берегу Сиваша.
«Мы стояли в воде. Бой шел страшный. Я получил сильное ранение и контузию. Очнулся от того, что молоденькая медсестра била по щекам и твердила: «Миленький, очнись!» Нас пособирали по бурьянам и привезли в какие-то конюшни. А оттуда уже отправили на Урал, в город Кунгут Молотовской области. Там был очень большой госпиталь. Ехали мы организованно: в теплушках, на сене. Наши сопровождающие ухаживали за нами, кормили, топили буржуйки. Хорошо люди тогда друг к другу относились, по-теплому».
После контузии Иван Гаврилович месяц не разговаривал – онемел. Но молодость взяла свое, а хорошее лечение дало результат – постепенно оправился и от ранения, и от контузии. В госпитале пробыл до мая 1945-го. Но война для него не окончилась.
После лечения солдат Власенко был зачислен в 420-й запасной артиллерийский полк и отправлен на восток, на войну с Японией.
«Ехали мы по расписанию скорого поезда – хоть в товарняках, но везде нам был зеленый свет. А в Уссурийской тайге, недалеко от города Ворошилова, поезд загнали в тупик, построили нас и сказали: «Вот вам, ребята, пилы, вот вам топоры – стройте себе казармы!» И мы построили, только не казармы, а землянки в три наката. Получился самый настоящий городок. Все ровненько, как под линеечку, чистота и красота. А нас было 4-5 тысяч человек».
В августе полк перебросили к границе, укомплектовали техникой – 152-милиметровыми гаубицами и пушками. В ночь с 9 на 10 августа, пожав на удачу руки, ушли разведчики, и вскоре началась артподготовка.
«Мы били изо всей силы, а потом, в 11 часов дня, перешли границу. Я возил на американском «Студере» артиллерийские снаряды. С боями полк прошел Восточную Манчжурию от реки Уссури через Муданьцянь и до Харбина. В то время как раз бомбили Хиросиму и Нагасаки. Простояли мы в Харбине целые 6 месяцев».
Служить Ивану Гавриловичу довелось до 1952 года. Окончив курсы, получил офицерское звание. На Корейскую войну не попал, полк стоял на границе. Наблюдали, как на войну шли танки.
«Вот моя первая медаль. Ее за первый бой получил, – перебирает награды ветеран. – Вот – «За Победу над Германией», а это – «За победу над Японией». Обратите внимание, что на первой Сталин смотрит на запад, а на второй – на восток. А вот и благодарность товарища Сталина за высокое воинское мастерство, храбрость и отвагу. А это мне когда-то открытку подарили»… И не глядя в текст, по памяти, читает берущие за душу слова: «Сильнее смерти подвиг смелых, Их не померкнут имена…»
Альбина ДРУЖБИНА, «Орбита»