В этом году исполняется ровно 70 лет с тех пор, как танкисты-кантемировцы совершили февральский прорыв. Неудачная операция по освобождению Донбасса относится к наиболее печальным и ярким страницам истории нашего города, а потому мы ежегодно восстанавливаем события февраля 43-го года.
Железнодорожный жилой дом №34, разрушенный немцами в 1943 году. Фото из Красноармейского исторического музея.
Мы, а вместе с нами и наши читатели, смотрели на февральские события глазами историков, краеведов, участников и очевидцев. Сегодня среди свидетелей зимних боев 43-года остались лишь те, кто тогда был еще ребенком. Но детские воспоминания – самые яркие и стойкие, и неудивительно, что люди пронесли память о грозных военных днях через всю свою жизнь.
Очевидца февральских событий Виктора Иосифовича Дзюбу нам помогли отыскать в городской ветеранской организации. В ту пору ветерану труда было всего девять лет. Отправляясь на летние каникулы, счастливый второклассник и не подозревал, что они затянутся на несколько лет.
«Мы, ученики четвертой школы, в войну не занимались, а в феврале 43-го здание было разрушено, – вспоминает Виктор Иосифович. – В первой школе тоже не учились, в ней был госпиталь – сначала наш, потом немецкий. А пятую, которая была расположена на том месте, где сейчас находится кинотеатр «Мир», сожгли итальянцы. Когда наши отступили, они первыми заняли город и расположились в этой школе. Завели внутрь лошадей, разводили костры – грелись. Сожгли школу – и уехали. Только в школе №12 во время войны дети занимались».
В ту пору город занимал куда меньшую территорию. Крайними улицами, по рассказам ветерана труда, были Партизанская и Куйбышева. С северной стороны застройка оканчивалась почти сразу же у железнодорожных путей. Был поселок на 8-й группе, незадолго до начала войны появился поселок для рабочих динзавода. А там, где сегодня находится самый центр города – в начале проспекта Шахтостроителей, было озеро.
Перед отступлением в районе автопарка наши вырыли противотанковый ров. Копали гражданские, в основном молодежь, а командовали военные: разбивку делали, руководили. Только за все время войны туда не попал ни один немецкий танк. Зато пострадала советская машина: при отступлении танк сполз одой гусеницей в ров и завис. Так его там и оставили, предварительно взорвав. Вскоре пришли итальянцы, за ними – немцы, на два года в городе установился оккупационный порядок. Надежды на освобождение в феврале 43-го, увы, не сбылись.
«Наши зашли 11 февраля, часов в 5-6 утра. Немцы любили поспать. Выскакивали, в чем были, на улицы, и их перебили, как кур. Пленных красноармейцы не брали, уничтожали всех», – рассказывает ветеран.
Первые два дня после прихода кантемировцев прошли спокойно. Была большая облачность, шел снежок. Танки притрусило снегом, следы замело. Немцы наверняка знали, что произошел прорыв, но каких-то действий по обнаружению противника не предпринимали.
«На третий день выглянуло солнышко, налетели «мессеры», – вспоминает Виктор Иосифович. – Два каких-то артиста взяли немецкую машину и поехали на ней. В балке у Зверевского моста, где лежали сугробы по пояс, машина застряла. Ее бросили, а сами пошли пешком. Немцы засекли машину с воздуха, спустились ниже – и обнаружили танки. Началась бомбардировка. Мы успели вскочить в погреб. Многие дома вокруг были разрушены, а танки остались целыми. Потом они куда-то уехали, а мы остались. Ко мне прибежал друг с соседней улицы – весь черный, как папуас. Оказалось, что их хату разбомбили, печка рассыпалась и все покрылись сажей. Наш дом был из кирпича и уцелел, только черепицу посрывало да стекла повылетали. Мы потом завесили окна одеялами, а черепицу собрали и заново покрыли крышу. В нашем дворе убило красноармейца. Отец был инвалидом, и на фронт его не взяли. Наши велели отцу найти гроб и похоронить убитого». Погибшего красноармейца зарыли в огороде. Только в августе 43-го, после окончательного освобождения города, его перезахоронили в братской могиле.
Вскоре в дом к Дзюбам пришел раненый лейтенант с двумя медсестрами, попросился сделать перевязку. Их провели в комнату. «Слышим – смеются, – вспоминает Виктор Иосифович. – Родители удивились: «Вы чего?» Девушки кричат: «Да он в такое место ранен, что сесть не может!» Когда перевязка была окончена, веселый лейтенант спросил: «Ваши хлопцы? Советую уйти. Долго мы не продержимся, придется отступать, но оборону будем держать здесь до последнего».
Родители Виктора решили отправиться к знакомым, которые жили на улице Чапаева. Мама собрала продукты, их погрузили на санки и пошли. У знакомых спокойно прожили неделю, было слышно, что в городе идут бои, но где-то вдалеке. А потом началась кутерьма. Мать решила пробираться к соседям в подвал. Вышли на улицу и увидели такую картину: разгулялась вьюга. Наши отступают в сторону Зеленовки. Кого под руки ведут, кто отстреливается… Перебрались через дорогу и столкнулись с немцами – офицером и двумя солдатами. Немцы сказали дочери хозяйки, что нужно спрятаться в погребе. Так и сделали. До 23 числа сидели в подвале, пока все не стихло. Поняли, что наши ушли, и отстреливаться уже некому.
Тогда мать велела сыновьям взять санки, сходить домой и набрать в подвале картошки и капусты. Ребята пошли по опустошенному боями городу.
Повсюду виднелись разрушенные дома. На старом кладбище, недалеко от кирпичного завода, и по улице Шевченко были разложены трупы убитых немцев, стояло несколько подбитых танков. Потом ребята узнали о подвиге экипажа советской боевой машины. Их танк подбили на улице Коминтерна. Башню снесло снарядом, а танкисты остались живы, выбрались и спрятались в ближайшем доме.
Вскоре они увидели, как из бронемашины, идущей во главе наступающих немецких танков, вылезли немцы и пошли осматривать подбитый танк. Танкисты из дома перестреляли фашистов и захватили бронемашину, в которой был установлен крупнокалиберный пулемет. Красноармейцы забрались внутрь и, пропустив немецкие танки вперед, дали залп по моторной части. Так было подбито пять немецких танков!
Но в тот день смотреть по сторонам было некогда, мама наказала возвращаться поскорее. Недалеко от дома ребята увидели перевернутый мотоцикл с коляской, а рядом – убитого немца. Поняли, что стреляли в него из-за угла дома. Оказалось, что там, за углом, лежит тот самый лейтенант, который предупреждал, чтобы семья ушла куда-нибудь с Партизанской. Мальчишки бросились к нему – лейтенант был мертв.
Картошка и капуста, за которыми послала мать, хранились в погребе под домом. Попасть в него можно было через ляду в коридоре. Двери, ведущие в дом, оказались раскрытыми нараспашку. Ребята осторожно вошли внутрь и опешили – из погреба торчала лошадиная морда! Потом мальчишки заглянули в зал и все поняли: там до самого потолка были сложены боеприпасы. Видимо, их привезли на лошади, а саму ее завели в коридор, животное провалилось в погреб, и его пристрелили.
Что же делать? В погреб не пролезть, а без продуктов возвращаться нельзя. Мальчишки решили разжиться овощами у соседа. Залезли в подвал, нашли картошку, капусту, сложили в мешок и тронулись в обратный путь. Благополучно вернулись к матери, а та удивилась, что принесли так мало продуктов. Ребята рассказали о странной находке. Чтобы избавиться от погибшего животного, пришлось звать на помощь соседей.
После боев немцы первым делом хоронили своих убитых. Ребята бегали смотреть на церемонию. Им, пацанам, болтающимся без дела, было очень любопытно. Несмотря на то, что они как огня боялись начальника полиции Скубленко, который носил за халявой нагайку и стегал всех, кто ему не нравился или не снимал перед ним шапку. «Видим: несут красивый металлический гроб с ручками, – вспоминает Виктор Иосифович. – Думаем, ничего себе, каждого немца в отдельном железном гробу будут хоронить. А они клали внутрь гроба убитого, доносили его до могилы, а потом – раз! – вытягивали дно, а тело падало вниз. И с тем же самым гробом солдаты отправлялись за следующим убитым. Над могилами потом ставили кресты, а на них цепляли каски».
По словам Виктора Иосифовича, в городе, в районе автопарка, был аэродром. «При освобождении Красноармейска с него не поднялся ни один немецкий самолет, – вспоминает Виктор Дзюба. – Их разбили наши штурмовики «ИЛ-10». Потом на Динасе новый сделали. Там дислоцировались тяжелые двухмоторные бомбардировщики – «Фокке-Вульфы». У них были такие бомбы, что после бомбардировок оставались огромные котлованы. Один котлован долгое время был на месте городской бани – там, где теперь размещается суд. Еще один – в парке «Юбилейный»: на его месте до сих пор проседает земля. Это они, драпая, сбрасывали бомбы».
Альбина ДРУЖБИНА, «Орбита плюс»